ПРАВИТЕЛЬСТВУ СССР
Москва
8 августа 1944 г. я обратился к немецкому народу с призывом свергнуть Гитлера и прекратить ставшую бессмысленной войну. Дальше я пытался влиять в этом же смысле путем выступления по радио и рассылкой писем и воззваний к войскам и командованию.
Сегодня, когда преступления Гитлера и его пособников поставлены на суд народов, я считаю своим долгом предоставить Советскому Правительству все известное мне из моей деятельности, что может послужить в Нюрнбергском процессе материалом, доказывающим виновность преступников войны.
С 3 сентября 1940 г. до 18 января 1942 г. я занимал должность оберквартирмейстера в генеральном штабе сухопутных сил. В мои задачи входило замещать начальника генерального штаба и выполнять его особые задания. Лишь осенью 1941 года я стал руководить отделами генерального штаба. Из них мне были подчинены отдел обучения и организационный отдел. В указанный период времени начальником генерального штаба сухопутных сил был генерал–полковник Гальдер. При моем поступлении на службу в ОКХ 3 сентября 1940 г. я, среди прочих планировок, застал там еще незаконченный предварительный оперативный план нападения на Советский Союз, известный под условным обозначением "Барбаросса". Разработкой плана занимался генерал–майор Маркс. Маркс состоял начальником штаба 18–й армии (фельдмаршала фон Кюхлера) и был временно командирован в ОКХ для разработки этого плана. Этот план, разработка которого производилась по приказу ОКВ, генерал–полковник Гальдер передал мне с заданием проанализировать возможности наступательных операций с учетом условий местности, использования сил, потребной силы и т. д. при наличии 130—140 дивизий.
По замыслу ОКВ оперативной задачей было: сначала — захват Москвы, Ленинграда и Украины, в дальнейшем — Северного Кавказа с его нефтяными источниками. Конечной целью предусматривалось достижение приблизительно линии Астрахань — Архангельск.
Поставленная цель уже сама по себе характеризует этот план как подготовку чистейшей агрессии; это явствует также из того, что оборонительные мероприятия планом не предусматривались вовсе...
Этим самым развенчиваются лживые утверждения о превентивной войне против угрожающей опасности, которые аналогично оголтелой геббельсовской пропаганде распространялись ОКВ.
Заблаговременно начинается также подготовка у будущего партнера по агрессии — Румынии, которая в предварительном плане "Барбаросса" с самого начала была предусмотрена как плацдарм наступления.
В сентябре 1940 года по приказу ОКВ были направлены в Румынию военная миссия и 13–я танковая дивизия как образцовая часть. Во главе военной миссии был поставлен генерал от кавалерии Ганзен. Начальником его штаба был назначен генерал–майор Гауффе, оберквартирмейстером—майор Мерк, 13–й танковой дивизией командовал генерал–майор фон Роткирх.
Задачей военной миссии было реорганизовать румынскую армию и подготовить ее к нападению на Советский Союз в духе плана "Барбаросса". Предварительную ориентировку в этой задаче генерал Ганзен и его начальник штаба получили у меня, задание — от главнокомандующего сухопутными силами фельдмаршала Браухича. Директивы генерал Ганзен получал из двух мест: по линии военной миссии — от ОКВ, по вопросам сухопутных сил — от ОКХ, директивы военно–политического характера только от ОКВ. Связь между немецким генеральным штабом и румынским генеральным штабом осуществлялась через военную миссию.
В то время как с Румынией существовал тайный союз уже в сентябре 1940 года, связи с другими двумя сателлитами в этот период подготовки агрессии против Советского Союза были слабее, вернее, осторожнее. Так, например, установление связи с финским генеральным штабом для выяснения наступательных возможностей в мурманском направлении было разрешено начальнику штаба армейской группировки (Норвегия) полковнику Бушенгагену лишь в конце февраля 1941 года.
Вопрос о сотрудничестве с Венгрией по плану "Барбаросса" оставался в течение месяцев невыясненным. Впрочем, Финляндия постоянно оставалась непосредственно подчиненным ОКВ театром военных действий. Знаменательным было все же то, что начальник финского генерального штаба генерал–лейтенант Хейнрикс в середине декабря 1940 года приезжал в ОКВ и ОКХ. Воспользовавшись этим случаем, он выступил с докладом перед офицерами — генштабистами из ОКХ о советско–финской войне 1939— 1940 гг. и о полученном им опыте войны. В докладе была ярко выражена общая заинтересованность в военном столкновении с Красной Армией. Хейнрикс оценивал Красную Армию как серьезного противника.
Визит во второй половине декабря 1940 года начальника оперативной группы венгерского генерального штаба полковника Ласло ограничился чисто организационными вопросами.
Между тем подготовительные мероприятия по плану "Барбаросса" к концу 1940 года продвинулись значительно вперед. Начатая в августе 1940 года разработка предварительного плана "Барбаросса" закончилась проведением двух военных игр под моим руководством в главной квартире ОКХ в Цоссене. На играх присутствовали генерал–полковник Гальдер, начальник оперативного отдела генерального штаба полковник Хойзингер и специально приглашенные старшие штабные офицеры из ОКХ.
Результат игр, принятый за основу при разработке директив по стратегическому развертыванию сил "Барбаросса", показал, что предусмотренная диспозиция на линии Астрахань–Архангельск должна была бы привести к полному поражению Советского государства, чего, собственно, в своей агрессии добивалось ОКВ и что, наконец, являлось целью этой войны: превратить Россию в колониальную страну. Во время игр оценку по Советскому Союзу давал начальник отдела иностранных армий "Восток" полковник Кинцель. Выводы докладчика были построены на предпосылках, что Красная Армия — заслуживающий внимания противник, что сведений об особых военных приготовлениях не было и что военная промышленность, включая вновь созданную восточнее Волги, была высоко развитой. Решающим в дальнейших подготовительных работах по плану "Барбаросса" было то, что ОКВ директивой от 18 декабря 1940 г. установило начало наступления приблизительно на середину мая 1941 года. Назначенный срок объяснялся русскими климатическими условиями. Одновременно с этим был расширен круг сотрудников с привлечением командующих трех намеченных армейских группировок, которые на совещании в ОКХ в Цоссене были посвящены во все детали этого замысла. Этими командующими были: генерал пехоты фон Зоденштерн для будущей армейской группировки "Зюд"; генерал пехоты фон Зальмут для группировки "Центр"; генерал–лейтенант Бреннеке для группировки "Норд".
В то же время Гитлер, в присутствии Кейтеля и Йодля, утвердил доложенные ему Браухичем и Гальдером намечаемые ОКХ операции и отдал приказ о разработке окончательных директив по стратегическому развертыванию сил. Этим самым военное командование окончательно решилось на нарушение договора, на нападение и на захватническую войну против Советского Союза. Дальнейшую разработку плана принял на себя начальник оперативного отдела полковник Хойзингер, который непосредственно подчинялся начальнику генерального штаба.
3 февраля 1941 г. в Берхтесгадене по докладу Браухича Гитлер, в присутствии Кейтеля и Йодля, утвердил первую директиву по стратегическому развертыванию сил "Барбаросса". Тут же присутствовали сопровождавшие Браухича начальник оперативного отдела полковник Хойзингер, генерал–квартирмейстер Вагнер, начальник транспорта генерал Герке и я, как заместитель находившегося в отпуске начальника генерального штаба. Гитлер дал разрешение ОКВ, расценивая это как важное политическое решение, на ведение переговоров с румынским и финским генеральными штабами. Переговоры с Венгрией он запретил до особого распоряжения. Вообще же Гитлер в военных вопросах занимался мелочами, как, например, введением в действие отдельных дальнобойных орудий. В вопросах, касающихся Советского Союза, он не высказывал своей позиции ни в политическом, ни в военном отношении. В дни упомянутого совещания у Гитлера подполковник фон Лоссберг из ОКВ рассказал мне о следующем выражении Йодля: "Через три недели после нашего наступления этот карточный домик развалится". Это столь же самонадеянное, как и легкомысленное заявление характеризует всю духовную низость нацистского руководства и его авторитетных советников Кейтеля и Йодля. Это замечание свидетельствует также об отсутствии всякого стеснения в отношении подготовки захватнической войны и выдает их истинное мнение, прикрытое сознательной ложью, об угрозе со стороны России, как причине запланированного нападения.
На пути к нападению на Советский Союз эти опасные нарушители мира должны были устранить еще одно препятствие — угрозу флангу со стороны Югославии. С этой целью в апреле 1941 года производится нападение и на эту страну. 27 марта 1941 г. я встретил в имперской канцелярии всех троих— Гитлера, Кейтеля и Йодля, собравшихся как раз непосредственно после принятия этого решения и распределения Браухичем и Гальдером заданий для его осуществления. В силу этого замысла ОКВ вынуждено было отдать приказ о перенесении срока для осуществления плана "Барбаросса" на вторую половину июня. Вследствие тесной связи югославского вопроса с наступлением на Россию я был 30 марта 1941 г. командирован Гальдером в Будапешт к начальнику венгерского генерального штаба генералу пехоты Верту для того, чтобы сговориться с венграми, которые тоже хотели оторвать себе кусок этой добычи, относительно осуществления югославской операции как в отношении участия самих венгров, так и по вопросу о развертывании немецких войск на венгерской территории.
Наступление на Югославию обусловило изменение директивы о стратегическом развертывании сил по плану "Барбаросса", так как для наступления из Румынии не хватало войск, которые были связаны на Балканах.
6 июня 1941 г. в имперской канцелярии состоялось последнее решающее совещание. Все главнокомандующие войск, флота и авиации докладывают Гитлеру, Кейтелю и Йодлю о предстоящих им задачах при осуществлении немецкого вторжения в Советскую Россию.
Со дня 22 июня 1941 г. нами был взят курс на уничтожение и опустошение Советской страны.
В Сталинграде на Волге этот курс достиг своего апогея концентрацией всех явлений, сопутствовавших нацистской захватнической войне. Ввиду веского факта, что 6–я армия пришла в Сталинград в результате нацистского нападения на Советский Союз, все жертвы и горести, которые понес советский народ в своей справедливой борьбе, получают возвышенное значение в свете вины и ответственности.
1. Военные преступники Кейтель и Йодль виновны в том, что из–за отказа в моих неоднократных настоятельных требованиях прорыва из замкнутого кольца — телеграммы от 22, 23, 25 ноября 1942 года и далее, почти ежедневно в период от 8 декабря до конца декабря, — Сталинград превратился в зону истребления находящегося там русского гражданского населения.
2. Они несут, кроме того, ответственность за принципиальный запрет капитуляции находящихся в безнадежном положении войск и особенно за отказ в моем настоятельном ходатайстве от 20.1.1943 г. о разрешении капитулировать. Последствием отказа были гибель и тяжелые страдания русских военнопленных и местного населения.
3. Военные преступники Кейтель, Йодль и Геринг виновны в том, что не выполнили своих торжественных обещаний доставить воздушным путем снабжение окруженной в Сталинграде 6–й армии. Обвиняемый Геринг несет еще особую вину за то, что он не только не выполнил обещания доставить воздушным путем недостающие продукты питания, медикаменты и перевязочный материал, но даже за его легкомысленное обещание принять на себя снабжение по воздуху, что побудило Гитлера и Кейтеля предоставить 6–ю армию своей судьбе. Последствиями были: голод и смерть от изнеможения многих русских военнопленных и русского гражданского населения.
4. Обвиняемые Кейтель, Йодль и Геринг несут значительную вину в том, что из сталинградской катастрофы не сделали необходимых выводов политического и военного значения. Поэтому, они в особенной степени виновны за все потери, главным образом за потери советского народа так же, как и за дальнейшее ведение войны.
Я сам несу тяжелую ответственность за то, что я тогда, под Сталинградом, вполне добросовестно выполнял приказы военных руководителей, действовавших сознательно преступно. Я несу также ответственность за то, что не контролировал выполнение моего приказа от 14.1.1943 г. о передаче всех военнопленных русской стороне, что повлекло смертные случаи среди них, и за то, что не заботился больше о них. Как оставшийся в живых под Сталинградом, я считаю себя обязанным дать удовлетворение русскому народу.
Написал старший майор ГБ mercaptan на mp.d3.ru / комментировать
Взято отсюда